Я не знал, как точно перевести английское слово workshop на русский, и спросил у господина Google. Мастерская ли? Нашелся забавный термин “цех”. Слово понравилось. Это самое главное. Если пишущему человеку какое-то слово не по душе, значит, это просто не его слово. И я решил остановиться на слове “цех”.

              Важен ли для нас цех переводчиков? Если да, чем он так важен сегодня? Забегая вперед, я сразу подскажу lead моей речи.

              Для нас, писателей и переводчиков, так называемый “цех перевода” является сегодня важнейшим.И в прошлом, конечно, значение его было велико, но все-таки не так, как сегодня. Об этом буду говорить позже.

              Сам термин “цех”, может быть, звучит немножко грубо, конвейерно и стараниями акмеистов в известном смысле банально. Хотя надо отдать должное русским акмеистам начала прошлого века, благодаря им слово “цех” все еще поэтичней, чем любое самое поэтическое выражение.

              Жанр, который мог бы ясно и точно показать, чем так важен цех переводчиков, есть, конечно, поэзия.Поэтому я здесь выбрал поэзию как пример для речи.

              Перевод поэзии имеет свои особенности. Во-первых, перевод поэзии требует от переводчика самому быть поэтом. Чем он лучше как поэт, тем вероятнее, что его перевод будет хорошим.

              В прозе такого не наблюдается. Конечно, прекрасно, если писатель ранга, скажем, Мураками переведет Раймонда Карвераили Дж.Д.Сэлинжера. Но ведь и какой-нибудь аккуратненькой девушке, которая сама никогда в жизни не писала романов, вполне по силам перевести их книги. И читателю не придет в голову жаловаться. Так и бывает в прозе.

              Поэзия совсем другое. Очевидно, что здесь субъективная ценность стихов неизбежно удваивается, если они были переведены, например, Пастернаком.

              Читать стихи в переводе сомнительное занятие. Даже тогда, когда они переведены такими поэтами как Пастернак, Цветаева и Бродский. Если мы читаем три перевода, они походят на три разных стихотворения. Поэтому читать в оригинале всегда лучше. Но родной язык всегда ближе сердцу. Так возникает проблема.

              Пусть мы читаем на языке, который довольно хорошо знаем, поэзия и сама имеет загадочный иммунитет. Не кажется ли вам, что поэзия словно всегда ищет достойного себе читателя? От этой её интерактивностили пошло мнение, что “лучший способ понять суть иностранногостихотворения– перевести его на свой язык”.

              Первый монгольский выпускник Московского Литинститута Д.Сэнгэ говорил интересную мысль о переводе поэзии:

              -Узнать стихотворение, хорошее оно или плохое, на самом деле очень легко. Просто переведите!

              Перевод, согласно его мысли, играет роль фильтра. Если через перевод не видно ничего особенного, значит, тут нет универсальности поэзии. Такая диагностика кажется вполне продуктивной. Тем более, в наше время еще труднее стало оценить настоящую поэзию.

              Но здесь возникает другая проблема. Перевод-фильтр составляется тоже поэтом. Большинство поэтов-переводчиков предпочитает переводить стихи своей любимой формой, как будто бы они редактируют самого автора. У нас много случаев, когда некоторые классические и строго метричные стихи переведены верлибрами. В оправдание таких переводов можно привести слова Борхеса: “Перевод поэзии должен быть свободным”. Поскольку у самого Борхеса память была невероятной, наверное, он сначала читал стихотворение по-английски, по-немецки или по-французски, потом откладывал книгу в сторону и начинал писать по-испански то, что осталось у него в душе.

              Так переводит не только Борхес один. Очень даже может быть, что многие антологии составляютсяименно таким образом.

              Самый яркий пример свободного перевода в Монголии – это “Сказка о рыбаке и рыбке” Пушкина. Она была переведена Ц. Дамдинсуреном на монгольский язык в 1938 году. Она была первой и единственной “монгольской” сказкой, которую я знал наизусть в шесть-семь лет. Текст на монгольском языке просто бриллиант для малышей. Легко запоминается. Я не знал, что это перевод, как не знал и самого слова “перевод”, конечно. Дамдинсурен-гуай превратил пушкинскую сказку-поэму в чисто монгольское устное народное творчество. До сих пор очень много монголов не подозревают, что оригинал сказки написан по-русски.

              Этот перевод всегда был объектом спора. Одни восхваляют его как вершину совершенства художественного перевода. Другие считают, что это вообще не перевод, а адаптированное новое сочинение Дамдинсурена.

              Совершенный перевод, если такой вообще возможен, должен быть самой удачной версией оригинала на другом языке.

              А удачнейшую версию творить трудно. Сколько поэтов будут переводить, столько версий получится. Но решить эту головокружительную проблему и выбрать лучший вариант возможно. И здесь может помочь “цех”.

              Потому что “цех” – это сильная команда творческих людей. Личности имеют свои амбиции, а у цеха таких амбиций нет. Отмечают случай, когда Франсуа Вийона переводили на немецкий, переводчик сам сочинял вообще не написанное Вийоном новое стихотворение. А это новое стихотворение стало самым известным в Германии “твореним” Вийона. Если пободных случаев лист составить, комическая статистика может появиться. Это не значит, что верить личностям опасно. Но лучше верить коллективу. Чем больше переводчиков участвует в цехе, тем лучше.Мы знаем Уитмена в очень многих версиях. Если собрать всех его переводчиков, включая студентов, и каждый будет защищать свою версию, после всестороннего обсуждения “цех” получит всеми признанные строки. Вот такова функция активности “цеха”.

              Кроме поиска лучших вариантов стихотворений, мы можем еще готовить новое поколение переводчиков с определенным опытом, приобретенным благодаря таким “цехам”.

              В нашем пространстве, то есть в рамках бывших социалистических стран, такого “цеха” переводчиков, кажется, вообще не было. Поэтому мы предпочитаем громкие имена. Мы говорим, что этот перевод бесспорен, так как перевел сам Гаспаров, тот перевод гениален, потому что перевел Лозинский.
К сожалению, не всегда бывает так на самом деле. Все ошибаются.
Может быть, где-то и правы те, кто говорят, что переводчики – соперники поэтов, но в любом случае, переводчики - не властные персоны, что имеют право изменять творчество других по своей волеи по мере своего интеллекта.

              Для нас всех намного важнее иметь стандартно хороший перевод, чем титуловать кого бы то ни было как верховного переводчика.Разве три разных версии, родившихся в результате амбициозной конкуренции трёх маститых переводчиков, будут развивать литературу? Вряд ли! А если три больших 
интеллектуала сядут в так называемом “цехе” и произведут один лучший со-перевод, значение этой работы будет несравнимо высоким.

              В Монголии “Преступление и наказание” и “Мастера и Маргариту” переводили независимо друг от друга два переводчика, “Процесс” Кафки и “Посторонний” Камю - три, “Над пропастью во ржи” - четыре. (Только что я слышал что позавчера у нас вышел третий перевод “Мастера и Маргариты”)В старые времена “Сон в красном тереме” распространился на монгольском почти в десяти версиях.Сегодня мы бросаем все эти переводы на произвол судьбы, считая, что трудно найти самый лучший вариант. У одних начало переведено довольно хорошо, а конец плох. У других язык хорош, но смысл совсем не тот. У этих то, у тех другое.И эту проблему также может решить “цех”. Значит, цех должен объединять не только переводчиков, но и редакторов старинных переводов, текстологов, работающих с рукописями.

              Сегодня мы знаем литературу друг друга не так уж хорошо. Бывает, выходят какие-то переводы. Авторы, конечно, рады. Но мы-то видимсколько переводной литературы плохого качества вокруг! Большинство переводов живых авторовне читаемы, при этом авторы рекламируют себя этими переводами в своих странах, на страницах своих СМИ.

              Этот абсурд и лжеразвитие национальных словесностей тоже может поправить цех.

              Мы живем среди безграничных возможностей. “Цех переводчиков” легко организовать в международных масштабах через интернет. Люди забывают, что такое рукопожатие. Даже с соседями мы общаемся через фейсбук. Мир в онлайне. Но это и возможности, очень широкие.“Цех переводчиков” может работать сегодня без границ и разницы часовых поясов. Кто угодно может участвовать в нем и высказывать свое мнение. В наше время без такой активности вообще ни шагу не сделать.

              Если Конгресс выводит инициативу постоянно организовать “цехпереводчиков” международного уровня, думаю, будет большой результат этого значительного мероприятия.